Перевод: Мария Дегтярёва
в забегаловке с тако»
Хантера Томпсона
«Doomed Love at the Taco Stand»
Hunter S. Thompson
TIME, воскресный номер от 24 июня 2001 года.
* * *
«Обреченная любовь в забегаловке с тако»
Хантер Томпсон
11 октября (Голливуд)
Поездка в Голливуд — это опасная, давящая на психику затея для большинства людей при любых обстоятельствах. Это похоже на подачу горячего пара в тысячи котлов разного объема. Законы физики гласят, что кое-что взрывается в первую очередь, хотя все взорвется рано или поздно, пока кто-то не перекроет пар.
Не знаю, кто как, а лично я люблю быть на взводе. И я научился выживать под диким, чудовищно высоким давлением обстоятельств. Я энергичный извращенец. Голливуд для меня словно семечки. Все или ничего. Я бывал здесь раньше много раз. Порой мне начинает казаться, что я прожил в Шато Мармон половину своей жизни. На этих стенах кровь, в том числе и моя. Прошлой ночью я срезал подушечки двух пальцев и так сильно истекал кровью в лифте, что отелю пришлось приостановить его работу.
Но никто не предъявил претензий. В Шато меня не просто любят — меня обожают. Одного моего слова достаточно, чтобы важных персон вышвырнули оттуда или занесли в чёрный список тех, кому отказывают в услугах. К примеру, никому из людей Шварценеггера в Шато даже не нальют выпить. Политика – весомый фактор в любых голливудских делах. Вы не обойдетесь без пяти-шести личных помощников и, по крайней мере, одного персонального астролога.
Я всегда ненавидел астрологов и мне нравится смеяться над ними. В своем большинстве, они — безобидные шарлатаны, но некоторые из них имеют амбиции и становятся хищниками, особенно в Голливуде. На Венис Бич я столкнулся с одним человеком, утверждавшим, что он астролог Джонни Деппа. “Я постоянно его консультирую, — сказал мне он. — Мы никогда не расстаемся. У меня много известных клиентов”. Он достал и вручил мне желтую визитную карточку. “Я могу делать для тебя разные вещи, — сказал он. — Я игрок”.
Я взял его визитку и внимательно изучал ее в течение пары секунд, как будто не мог нормально прочитать маленький шрифт. Но я знал, что он врет, так что я наклонился к нему и внезапно ударил его по яйцам. Не сильно, но очень быстро, используя ладонь и пальцы словно кнут, так, чтобы со стороны ничего не было заметно.
Он издал шипение и захромал, неспособный говорить или дышать. Я мимоходом улыбнулся и продолжил говорить с ним, будто ничего не произошло: “Ты отвратительный мелкий подонок, — сказал я ему. — Я Джонни Депп!”
Снаружи на бульваре я увидел полуобнаженную девушку на роликах, которую терзали две огромные собаки. Это были датские доги, очевидно, сбежавшие с привязи. Лапы собак обхватили ее за плечи, а одна серая псина зажала голову девушки в своей пасти. Но не было никакого шума, и казалось, никто не обратил на это внимания.
Я схватил вилку с бара и бросился на улицу, чтобы помочь ей, по пути ещё разок стукнув по яйцам фальшивого астролога. Когда я оказался снаружи, собаки все еще терзали девушку. Я ударил большого пса в ребра вилкой, которая прошла насквозь. Зверь бешено заскулил и помчался прочь, поджав хвост. Другая собака быстро отпустила голову девушки и зарычала на меня. Я глубоко ранил ее вилкой, и со зверюгой было покончено. Она сдалась и побрела прочь по направлению к Масл Бич.
Я привел девушку в Буффало Клаб и приложил алоэ к ее ранам. Астролог исчез, так что в зале были только мы вдвоем. Девушка сказала, что ее зовут Хейди, и что она совсем недавно приехала в Л.А., чтобы найти работу танцовщицей. Это был 3-й случай за 10 дней, когда она подверглась нападению диких собак на Венис Бич, и она была готова покинуть Л.А., так же, как и я. Это место стало меня доставать. Мне не было скучно и у меня здесь все еще были дела, но, определенно, пора было убираться из города. Я должен был быть в Биг-Сур через 3 дня, а затем на медицинской конференции в Пеббл-Бич. Она была очень миловидной девушкой около 30 лет, с изящными ножками и смышлёной, в смысле некоторой испорченности, но она также была очень наивна в отношении Голливуда. Я сразу увидел, что она может быть крайне полезной в моей поездке на север.
Я слушал ее какое-то время, а затем предложил ей работу моим ассистентом, в котором я отчаянно нуждался. Она согласилась, и мы поехали обратно в Шато на Порше Деппа. Как только мы остановились у “лежачего полицейского” возле подземной парковки, обслуживающий персонал отпрянул и мне знаками дали понять, что можно заезжать. Свита Деппа заранее предупреждала всех, что никто не может прикасаться к машине кроме меня. Я умело припарковался, едва не задев красный БМВ 840Ci, и мы поднялись на лифте в мой люкс.
Я полез за своей чековой книжкой, но она пропала, так что я воспользовался одной из книжек Деппа, которую нашел в бардачке его машины. Я выписал ей приличный аванс и поставил на чеке имя Деппа. Я сказал ей: “Какого черта? Он сейчас шляется с моей чековой книжкой и, небось, оплачивает счета направо и налево”.
Такой была общая атмосфера моих будней в Голливуде: насилие, веселье и непрерывная мексиканская музыка. В одном клубе я несколько часов играл с группой на басовой блокфлейте. Мы проводили много времени, попивая на балконе джин и лимонад, развлекая киношников и даже вездесущих писак из Роллинг Стоун…
Можешь не сомневаться, старина, я делал дела, как надо. Всё это напоминало «Слишком Веселый Клуб». У меня был кадиллак и зеленый мустанг, вдобавок к Порше Каррера, но мы могли поехать на побережье только на чем-то одном. Это была проблема спальных районов.
Тем временем, Депп колесил по городу в моей Красной Акуле, выдавая себя за меня. Он сказал, что так нужно для фильма, но мне всё равно было не по себе.
В конце концов это перешло все границы, так что мы загрузили кадиллак и сбежали. Я подумал: почему нет? Девушка доказала, что может быть очень полезной и, кроме того, она начинала мне нравиться.
12 октября (Пизмо Бич)
Солнце уже садилось, когда мы покинули Малибу и взяли курс на север по трассе 101, спокойно проехав через Окснард, вдоль океана по направлению к Санта-Барбаре. Моя спутница немного нервничала по поводу скорости, так что я дал ей немного джина, чтобы ее успокоить. Вскоре она расслабилась рядом со мной, и я приобнял ее. По радио Розанна Кэш пела о семилетней боли, а дорога было совершенно свободной.
Когда мы приблизились к повороту на Ломпок, я вслух заметил, что что там находится федеральная тюрьма, где когда-то были мои друзья.
“Да? — ответила она. — Кто?”
“Заключенные, — ответил я. — Ничего серьезного. Вот где был Эд”.
Она заметно напряглась и отодвинулась от меня, но я сделал музыку погромче, и мы продолжали ехать и смотреть на восход луны. Я подумал: какого черта? Еще одна молодая парочка на дороге по направлению к Американской Мечте.
Дела приняли странный оборот, когда я заметил приближение Пизмо Бич. Я разговаривал по телефону с Бенисио Дель Торо, известным пуэрториканским актером, рассказывая ему, как я был с особой жестокостью арестован в Пизмо Бич, и как это заставляет меня нервничать каждый раз, как я проезжаю дорожный знак с названием этого местечка. “Да, — сказал я, — это было ужасно. Они били меня по лодыжкам. Это был случай с ошибкой при установлении личности”. Я улыбнулся своей ассистентке, не желая пугать ее, но я увидел, как она постепенно сжимается в позу эмбриона, крепко вцепившись в ремень безопасности.
В тот момент мы проехали мимо 2-х полицейских машин на обочине, и я заметил, что мы несемся на скорости 103 км/ч.
“Сбавь скорость! — заорала Хейди. — Сбавь скорость! Нас арестуют! Я так больше не могу!” Она начала рыдать и размахивать руками так, словно пыталась царапать воздух.
“Чепуха, — сказал я. – Это были не полицейские. Мой радар их не засек”. Я потянулся к ней, чтобы ободряюще похлопать по руке, но она укусила меня, и мне пришлось съехать с шоссе. Единственный поворот вел в опасный район Пизмо Бич, но я все равно свернул.
Было уже около полуночи, когда мы припарковались под уличным фонарем перед пустой мексиканской забегаловкой на главной улице. У Хейди был нервный срыв. Она сказала, что было слишком много разговоров об арестах, полиции и тюрьмах. Она чувствовала себя так, словно уже была в наручниках.
Я оставил машину на пешеходном переходе и поспешил внутрь, чтобы купить тако. Девушка за стойкой предупредила меня, чтобы я убрал машину с улицы, потому что полиция собиралась совершить внезапный налет на банду головорезов, орудующих в районе закусочной. “Они только что подрались с копами, — сказала она. — А сейчас я боюсь, что кого-нибудь убьют”.
Мы припарковались сразу около толпы хулиганов, так что я поспешил наружу, чтобы разбудить Хейди и поставить машину в безопасное место. Затем мы очень тихо вернулись обратно внутрь и сели в кабинке в задней части зала. Я обнял Хейди и пытался ее успокоить. Она захотела джина и по счастливой случайности у меня была фляжка с полной пинтой в кармане куртки с флисовой подкладкой. Хейди пила с жадностью, а затем откинулась на спинку диванчика и ухмыльнулась. “Ну вот, с этим покончено, — весело сказала она. — Кажется, я вела себя как ненормальная, да?»
“Да, — ответил я. — Ты вышла из-под контроля. Я будто с вампиром пытался сладить”.
Она улыбнулась и сжала мою ногу: “Я и есть вампир. Нам ещё столько миль ехать до того, как сможем поспать. Я проголодалась”.
“Действительно, — сказал я. — Нам нужно наесться тако до того, как мы двинемся дальше. Я тоже очень голоден”.
В этот момент подошла официантка, чтобы принять заказ. Толпа молодых чикано снаружи внезапно исчезла на нескольких белых пикапах, заглушая ночь ревом моторов. Это была добродушная компания, в основном тинейджеры с огромными плечами, затянутыми в футболки Даласских Ковбоев, и с головами, похожими на полубритые кокосы. Они не боялись копов, но все равно убрались прочь.
Официантка почувствовала сильное облегчение. “Слава богу, — сказала она. — Теперь Мануэль останется жив еще на одну ночь. Я боюсь, что они могут убить его. Мы женаты всего 3 недели”. Она начала всхлипывать, и я понял, что она уже просто на грани. Я представился как Джонни Депп, но было очевидно, что это имя ничего для нее не значило. Ее звали Мария. Ей было 17 лет, она соврала о своем возрасте, чтобы получить эту работу. Она была управляющим, а Мануэль — поваром. Ему уже исполнился 21 год. Каждую ночь какие-то странные типы слонялись неподалёку от забегаловки с тако и бормотали, что убьют его.
Мария села в кабинку между нами, и мы приобняли её с двух сторон. Она дрожала и прислонилась к Хейди, нежно целуя ее в щеку. “Не беспокойся, — сказал я. — Никто не будет убит сегодня ночью. Это ночь полной луны. Кто-то умрет сегодня, но не мы. Я под защитой”.
Это было правдой. Я ребенок Тройной Луны, и сегодня была луна Хантера. Я притянул официантку ближе к себе и успокаивающе сказал: “Малышка, тебе нечего бояться. Никакая сила на Земле не может причинить мне вред сегодня ночью. Царь со мной”.
Она улыбнулась и с благодарностью поцеловала мое запястье. Мануэль злобно уставился на нас со своего рабочего места на кухне, ничего не говоря. “Передохни, — окликнул я его. – Никто не убьёт тебя сегодня ночью”.
“Ну хватит уже это повторять! — резко сказала Хейди, заметив, что Мануэль выглядит всё более и более отстранённым. — Разве ты не видишь, что он напуган?” Мария снова начала рыдать, но я рывком заставил её встать. “Возьми себя в руки, — сказал я ей строго. — Нам нужно взять с собой побольше пива и тако со свининой. Я должен проехать все побережье этой ночью”
“Это так, — сказала моя спутница. — У нас медовый месяц. Мы спешим”. Она улыбнулась и полезла за моим кошельком. “Ну давай, большой мальчик, — проворковала она. — Не пытайся сжульничать. Просто дай его мне”.
“Следи за собой, — проворчал я, шлепнув ее по рукам, чтобы она убрала их прочь от моего кармана. — Ты ведешь себя странно с тех самых пор, как мы уехали из Л.А. У нас будут серьезные проблемы, если ты снова меня подставишь».
Она с усмешкой потянулась, расслабленно завела руки за голову, наставив на меня свои аккуратные маленькие груди, будто Мэрилин Монро с фотографии для старого календаря, и слегка покрутила ладонями в воздухе. “Подставлю? — спросила она. — Какая разница? Давай убираться отсюда. Мы опаздываем”.
Я быстро заплатил по счету и увидел, как Мария скрылась на кухне. Мануэля нигде не было видно. Как только я вышел на улицу, то заметил 2 полицейские машины, приближающиеся к нам с разных сторон. А затем еще одна притормозила прямо возле закусочной.
“Не беспокойся, — сказал я Хейди. — Они не нас ищут”.
Я схватил ее за ногу и потащил к кадиллаку. Было много воплей, когда мы рванули сквозь кольцевую дорожную развязку и вынырнули на шоссе 101.
Мои мысли были заняты работой всё то время, пока мы бешено неслись вдоль побережья на север к Биг-Сур. Мы были на открытой местности, мчась вверх по побережью в миле от океана по двухполосной асфальтовой дороге, через дюны, под безоблачным небом, а полная луна ярко освещала Тихий океан. Это была идеальная ночь для того, чтобы вести быструю машину на пустой дороге прямо по кромке океана с полусумасшедшей прекрасной девушкой, которая заснула на белых кожаных сиденьях, а Лайл Ловетт тихо и проникновенно пел скверные стишки об идиотах, которые отправились в море с ружьями и пони на маленьких гребных лодках просто чтобы с особой изобретательностью отомстить белому мужчине с вредными привычками, который вообще-то пытался им помочь.
Да. Мои мысли крутились вокруг Лайла. Я совсем недавно виделся с ним в Голливуде. У нас обоих были роли в моем фильме, но у Лайла был трейлер, а у меня — нет. Мне пришлось согласиться на половину трейлера Деппа, а также на его Порше С4 и его парик, чтобы больше походить на самого себя, когда я разъезжал по Беверли-Хиллз и таращился на людей, когда мы тормозили перед светофором на Родео Драйв
13 октября (Биг-Сур)
Я потерял контроль над кадиллаком на половине пути со спуска. Дорога была скользкой от сосновых иголок, а кроны эвкалиптов переплетались между собой. Хейди рассмеялась, когда я попытался направить машину в темноту, сквозь ряды огромных деревьев, которые замаячили в свете фар, а сверкающая белая луна была над океаном прямо впереди нас. Это было похоже на вождение по льду, казалось, мы несёмся к бездне.
Мы проскочили мимо темного дома, припаркованного джипа, и следом въехали в водопад, расположенный высоко над морем. Я вышел из машины, сел на камень, а затем поджег трубку с марихуаной. “Ну, что ж, — сказал я Хейди, — вот и все. Скорее всего, мы не туда свернули».
Она рассмеялась и пососала кусочек мха. Затем села на полено напротив меня. “Ты забавный, — сказала она. — Ты очень странный и сам не знаешь, почему, так ведь?”
Я тихо покачал головой и выпил еще джина.
“Нет, — ответил я. — Я тупица”.
“Потому что у тебя душа девочки-подростка в теле почтенного одержимого наркомана, — прошептала она. — Вот почему у тебя проблемы”. Она похлопала меня по коленке. “Да. Вот почему люди хихикают от страха каждый раз, когда ты заходишь в комнату. Вот почему ты спас меня от тех собак на Венис Бич”.
Я уставился на море, ничего не говоря какое-то время. Однако что-то мне подсказывало, что она права. «Да, сэр, — медленно я сказал самому себе — у меня душа девочки-подростка в теле пожилого одержимого зависимостью человека. Не удивительно, почему меня не понимают».
Это тяжелое дело, большую часть времени, и не многие люди могут вынести это. На самом деле. Если самая большая одержимость на свете — это страсть: и если я настоящий раб страсти: и если баланс между моими мозгом, душой и телом такой же непостижимый и хрупкий, как ваза династии Мин …
Ну, это объясняет многое, не так ли? Вот оно, больше ответы искать ни к чему. Да, сэр, и люди удивляются, почему я так странно на них смотрю. Или по какой причине мои личные правила этикета часто выглядят импровизированными и противоречивыми, даже напоминают клиническое безумие … Чёрт, да я прекрасно слышу это перешептывание, эти тихие стоны, выражающие страх при моём появлении в обществе. Я знаю, о чем они думают, и знаю — почему. Им крайне не по себе от того факта, что я девушка-подросток, запертая в теле 60-летнего состоявшегося преступника, который уже 16 раз умирал. Шестнадцать, все задокументировано. Я разбивался, меня избивали, погибал от шока, тонул, был отравлен, зарезан ножом, застрелен, задушен и сгорел от огня своих же собственных бомб.
Все это имело место быть и, возможно, случится снова. Я выучил несколько трюков на этом пути, некоторые навыки, не имеющие отношения друг к другу, и простые техники предотвращения – но, полагаю, в большинстве случаев это была удача и особое внимание к карме, наряду с моим девическим шармом.