Предисловие:
Дети цветов скандировали: «Занимайтесь любовью, а не войной». «Любовь — это власть одного над другим. Никогда не верь хиппи», — пели небезызвестные панки. Любовь — инструмент управления, доминирования, продукт, который не теряет покупательский интерес, независимо от возраста, вероисповедания и вкуса потребителя. Любовь тиражируется и продается лучше, чем секс, оружие, нефть, недвижимость и героин.
Карты розданы — назначай свою масть,
Любовь — это власть одного над другим,
Любовь — это власть.
Банда четырех – Любовь — это власть
Фундаментальная, базовая категория, которую не могут разбить на ясные составляющие: вот химическая реакция, вот сексуальное влечение, здесь — философский аспект, там — социальный, где-то еще — психологический, так сразу и не скажешь, какая из наук избежала этого предмета исследования. От всей диалектической сложности до бумажной открытки, врученной 14 февраля (на самом деле праздновать День Св. Валентина — моветон) — пару тысяч оборотов вокруг луны на бутафорских крыльях Купидона. Но, черт возьми, действует. От сотворения человечества, не так важно, где и как его творили, и до наших пыльных, забитых информацией дней — действует! Любовь — неисчерпаемый ресурс для помещиков и чернокнижников, поэтов и менестрелей, рок-звезд и маркетологов.
Театр, опера и балет, войны, рыцари и фавориты. Кинопрокат, маркетинговые акции, подарки, хиты, продажи книг. Популярность «Титаника» Кэмерона не результат зрительской жалости к погибшим или страха перед катастрофой, это отклик на романтическую историю Джека и Розы. Общие кассовые сборы, между прочим, $ 2 185 372 302. Интерпретации «Ромео и Джульетты» У. Шекспира, сказание о Тристане и Изольде — новый тираж книг, новый спектакль — чеки, билеты, деньги. Много ли песен в чартах не о любви и о расставании? Ты знаешь ответ на этот вопрос. Если ты не постиг, что такое драма после краткой эйфории, твоя жизнь не дотягивает даже до попсового трека или богомерзкого сериала — она бессмысленна.
Весь мир — индустрия большого чувства: производство сюжетов и текстов, заводы мерча, фармацевтические фабрики, разрабатывающие противоядия (всё же плацебо), чтобы отпустило. Разница лишь в том, по какую сторону ты находишься — спроса или предложения.
Знакомы ли вы с такой категорией товара, которая была бы востребована в античные времена, в средние века, сегодня, в эту секунду, пока вы лениво перевариваете текст? Таких немного. Любовь не живет три года, она, кажется, вообще не живет, а память длится мучительно долго. Всё вокруг, созданное для удобства и развлечения, служит в угоду: напоминают улицы города, старые афиши концертов, напоминают попсовые песенки в такси и личная медиатека, напоминают социальные сети, мелодрамы и бодрый голос диктора, рекламирующего магазин. Ты параноик, ты зависимый, ты слабый, и в этом ты равен своим соплеменникам, что жили тысячу лет назад и слушали уличных музыкантов, покупали время со служительницами древней профессии, чтобы забыться. Секс в чистом виде и бойня неплохо снимают симптомы. Память нужна, чтобы ты чувствовал себя живым, а фантомная боль — самый верный способ почувствовать это. Тем страшнее забвение в этом эмоционально-экономическом круговороте, словно перестаешь чувствовать кожей прикосновение, словно тебе больше не на что купить кусок хлеба.
Через несколько лет, когда я забуду тебя и истории, подобные этой, когда почувствую, что жизнь стала привычной, однажды я вспомню тебя, как пример забвения самой любви. Я буду думать об этой истории, как об ужасе забвения.
«Хиросима, любовь моя», реж. Ален Рене
Лирическое отступление, которого не должно было быть, но вмешался мистицизм
Нужно объясниться: мы не трогаем сторге и агапэ, а товарно-денежные пропорции не лишают нас мистического контекста. Есть любовь-инициация — ритуал, который выводит человека на иную ступень развития, обряд, призванный причинить боль, вывернуть наизнанку и потому изменить ход всего. Между ней и так называемыми отношениями, которые щедро сдабриваются расчетом и громкими клятвами — бездна.
Сакральное кратко длится во внешнем мире, но врастает изнутри. Этот контраст можно вытянуть из кинематографа: героиня Эль из упомянутого фильма «Хиросима, любовь моя» хранит, как тяжкий груз, чувство к погибшему солдату-немцу, но демонстрируется её новая история с японцем Луи. Или хотя бы «Любовь» Гаспара Ноэ, прогремевшая в 2015 году: Мёрфи остается одержим Электрой, даже окончательно увязнув в паутине своей молодой семьи. Зритель у экрана мечется между сценами секса в 3D и страшным фактом: любовь снова постигается в страдании, а потому подчиняет всё вокруг.
Лирическое отступление о том, как один художник влюбился, похоронил возлюбленную, а потом вскрыл гроб и немножко заработал на этом
Прерафаэлиты воспевали женщин со своих полотен так же, как позже символисты сходили с ума по образу «прекрасной дамы» — земная муза принимала облик культа. Минуточку внимания, вытащим наш антикварный лот на сцену — пусть это будет «Офелия» Милле или «Беатриче Благословенная» Россетти, так даже лучше. Натурщицей для этих картин выступала Элизабет Сиддал. Рыжеволосая, бледная дева идеально подходила для революции в сфере живописи, всё братство прерафаэлитов было увлечено ей. Художники, страсти — красота, одним словом. И коммерческий успех, выставки, имя. Милле рисовал Сиддал, пока та лежала в ванне с холодной водой. «Офелия» теперь значится среди шедевров, а Элизабет тогда чуть не умерла от воспаления легких. Но даже по сравнению с этим фактом связь с Данте Габриэлем Россетти бьет всякие рекорды. По всеобщим заверениям, он был до умопомрачения влюблен в Сиддал, и она отвечала ему взаимностью. Правда, гулял художник, как обычный итальянский кот.
Букет болезней, нервических расстройств и опиумная зависимость привела Лиззи к скоропостижной смерти — до сих пор доподлинно неизвестно, возможно, это было самоубийство. Россетти громко сокрушался у могилы возлюбленной. В знак преклонения он оставил в гробу Сиддал, прямо среди ее медных кос, свои первые стихи, написанные в годы юности, и поклялся больше не возвращаться к рифме. Невероятная история, если бы не досадный эпилог. Спустя семь лет литературный агент Чарльз Августус Хауэл предложил художнику попробовать себя в делах книжных — мол, это вернет былую известность. Россетти согласился на эксгумацию тела Лиззи, чтобы достать потерянные листы. Поэтические труды были изданы — говорят, славу за вирши Россетти так и не снискал, но будем надеяться, что хоть что-то заработал за свою любовь и загнанную по дешевке клятву. И еще раз, просто вдумайтесь: он вскрыл гроб возлюбленной, чтобы заработать. Сегодня ему бы удалось взять больше за такой смелый акционизм. Любовь твоя даже не перформанс, Данте, а промоакция в поддержку умирающего бренда.
Без цены
Сколько стоит любовь? Всех денег мира, но исключительно наличными и на необитаемом острове, где диким зверям и пожарам безразлично, сколько валюты в твоём кармане и какой курс доллара. Ты обладаешь всем, но это уже обесценено заранее — не на что менять, это просто бумага, чтобы развести огонь. Любовь бесценна как ресурс, как нефтяное месторождение, если ты используешь её, а не купаешься в ней — заработай или испачкайся. Взрослому дяде хватит ума построить нефтедобывающую вышку, а малыш по незнанию залезет в токсичную лужу, хорошо, если не захлебнётся. Любовь — топливо, любовь, которая почти убивает — органическое топливо: напиши, нарисуй, сними всё, что умерло в тебе и сгнило. Чем болезненнее переживаешь, тем прекраснее результат твоей сублимации. Рискнём предположить, что успех часто результат ярости, когда пытаешься доказать себе, что ты жив, ты можешь быть жив после. Всё, что остается после, должно обратиться в продукт, в энергию, в идею, обрести смысл вне человека, стать концепцией, маленькой вещью или грандиозным текстом, и только страдание трансформирует пустые надежды во что-то, способное принести пользу.
Сколько стоит твоя любовь? Назначь ей цену. Любовь — сырье.
Спекулируй на тех, кто имел неосторожность быть наивным или лицемерным — эти полтора миллиона подписчиков пабликов с романтическими цитатами, этот бесконечный поток посетителей свадебных салонов — они золотая жила. Продай им организацию свиданий, букет цветов, лимузин и карету. Продай романтическую комедию и песню о расставании. Продай легенду о Святом Валентине, придумай вечеринку в клубе, закупи партию открыток и делай это ежегодно. Продай отдых, где можно найти любовницу, и частного детектива, чтобы это вычислить. Продай носовые платки, антидепрессанты, услуги психотерапевта и бутылку алкоголя в баре. Скажи, что нужно только попробовать, что все пробовали — ты не подсядешь, всё будет правильно и хорошо. Пока они занимают места в кинотеатрах и ведут тошнотворные инстаграмы — потребительский интерес жив, ибо потребитель любит, его зависимость всемогущая и хроническая, как болезнь. Самое эффективное, что ты можешь сделать — использовать это.
Любовь кричит громче всякой проститутки: «Продай меня, интерпретируй, изврати, унизь, обесцень и снова продай втридорога». Противостоят ей только иллюзорная физическая величина «время» и серая, как застиранная тряпка, житейская мудрость — все друг друга переживут.
Все друг друга переживут. Но зачем?